Запад игнорирует украинский национализм

Станислав Смагин, политолог

Празднование тридцатилетия независимости Украины стало очередным пиршеством тамошнего национализма в его крайней, узкой, агрессивной и при этом огосударствленной форме. Речь президента Зеленского была полна националистической спеси со всей ее мифологией и штампами, вроде «конституции Филиппа Орлика» и «ВСУ, в 1616 году бравших крепость Кафу». Упоминание же русских ближе к середине длинного списка народов страны скорее подчеркивала, чем сглаживала недавние заявления «Зе» о Донбассе, откуда русское население должно уезжать подобру-поздорову.

А вещественным, материальным воплощением триумфа всех этих идей стало участие в торжественном праздничном параде, как объявил диктор, «боевых машин пехоты БМП-1ТС 24-го отдельного штурмового батальона «Айдар» 53-й отдельной механизированной бригады». Да-да, того самого террористического нацистского батальона, запрещенного в РФ. Одновременно в параде участвовали гостевые подразделения США и стран НАТО (и не только НАТО, но и Финляндии с Швецией) – никакого когнитивного диссонанса это, видимо, не вызывало.

Да и с чего бы вызывать? Со времен холодной войны Запад поддерживал украинский национализм вплоть до его крайних, петлюровско-бандеровских версий как средство ослабления и разрушения СССР/России. «Резолюция о неделе порабощенных народов», где Украина бы была принята Конгрессом США с подачи президент Украинского конгрессового комитета США Льва Добрянского, сына эмигрантов из Галиции, а в дальнейшем еще и американского дипломата и чиновника. Кроме того, Добрянский преподавал экономику в Джордтаунском университете, и среди его студентов была будущая супруга Виктора Ющенко. 

Другим свидетельством чуткого внимания истеблишмента США к украинской националистической эмиграции (каковое внимание неизменно высмеивалось советской политической сатирой) стал прием, организованный президентом Рейганом в честь бывшего первого зама Бандеры, председателя Правления ОУН(б) (ОУН – запрещенная в РФ организация) Ярослава Стецько. В этом приеме как тогдашний вице-президент участвовал Джордж Буш-старший. Затем, когда он уже сам стал хозяином Белого дома, чаемая ранее эрозия Советского Союза не только началась, но и приняла плохо контролируемые формы, чего сам Буш и заметная часть вашингтонского военно-политического руководства побаивались. Следствием данных опасений стала речь американского президента в Киеве 1 августа 1991 года, в которой он уговаривал украинских депутатов остаться в реформированном Союзе, подчеркивая, что США не будут поддерживать «суицидальный национализм, основанный на этнической ненависти». Речь вызвала бурную критику адептов «суицидального национализма» на Украине и правых «ястребов» в самой Америке, считавших, что «Карфаген должен быть разрушен» непременно.

СССР все-таки спасти не удалось, и вряд ли в этом можно винить Буша – он не обязан был быть советско-русским державником больше, чем Ельцин и Горбачев. Первое время, впрочем, Вашингтон старался сдерживать украинскую внутри- и внешнеполитическую националистическую агрессию. Как минимум потом что «незалежная» оставалась наследницей немалой доли советского ядерного арсенала, представляя собой обезьяну с гранатой и в вышиванке. Когда проблему сняли, США, уже под руководством клинтоновской демократической администрации, все охотнее поддерживали и концепцию «Украина – не Россия», и русофобию с отдалением от РФ, и эволюционное превращение каждого украинского лидера из умеренных гражданских националистов в буйных адептов узкого бандеровско-петлюровского национализма. А изначально буйного Ющенко, уже при Буше-младшем, и вовсе носили на руках.

Не слишком-то сопротивлялась процессу шовинизации Украины и Западная Европа. В Восточной Европе на этот процесс одобрительно взирала Польша, считавшаяся эдаким главным протектором-адвокатом Киева и при этом вроде бы имевшая с украинским национализмом исторически конфликтные, причем кроваво-конфликтные отношения. В начале девяностых Варшава вроде бы в целом следовала «доктрине Гедройца-Мерошевского». Согласно ей, поляки должны не грезить о возврате Западной Украины и Западной Белоруссии, а рассчитывать на целостные Украину и Белоруссии как дружественные, но нейтральные государства, буферные по отношению к России. Как пишет Тимоти Снайдер, известный и довольно одиозный исследователь восточноевропейской истории и современности, «польская политика опосредованно поддерживала идею Украины как государства граждан Украины, а не государства украинцев, которая способствовала бы мирному достижению независимости и роспуску Советского Союза». Но постепенно и поляки пришли к поддержке крена в сторону Ющенко и правее, что сейчас оборачивается многочисленными конфликтами из-за прославления на Украине организаторов Волынской резни.

Майдан-2014 стал, помимо прочего, закономерным выражением где-то горячего одобрения, а где-то пассивного созерцания разными фракциями Запада идей «слава Украине – героям слава!». Сказать, что за семь с половиной лет кровавая материализация этих идей пробудила неприязнь к ним, увы, сложно. Да, в США тема украинских правых периодически обсуждается в СМИ и Конгрессе (но совсем правых, уровня террористических батальонов, Порошенко и Зеленский это «цивилизованные центристы»). Да, в Западной Европе скепсис и отчуждение еще сильнее – впрочем, в основном из-за отъема пакета акций в управлении Украиной, а не из-за альтруизма из гуманизма. Но о стратегическом повороте и тем более «прозрении» говорить не приходится. Свидетельство – не только горячее заступничество посольства США и соровско-демпартийных кругов за нациста-убийцу Стерненко, но и участие военнослужащих НАТО в одном параде с «Айдаром» (запрещен в РФ).